Эксперимент в терапевтической сессии

Опубликовано 28.08.2015

psihoterapy

Эксперимент в терапевтической сессии

(лекция Татьяны Салахиевой-Талал на летнем интенсиве МИГТИК 2014 г. для начинающих гештальт-терапевтов)

В этой статье я попыталась обобщить и систематизировать обширный опыт использования экспериментов в собственной терапевтической практике, а также теоретические идеи своих коллег и учителей. В частности, при подготовке этой лекции неоценимую пользу мне оказали блестяще структурированные и методичные материалы из книги Ирины Булюбаш, а также теоретические идеи и их практическое воплощение одного из лучших, на мой взгляд, гештальт-терапевтов, который работает в феноменологической модели — Бертрама Мюллера.

******************************************

Содержание статьи:

Почему клиент обращается к психотерапевту? Чаще всего потому, что он испытывает некое психическое страдание, с которым ему тяжело становится справляться самостоятельно.

Все психические страдания возникают из творческого приспособления к трудной ситуации. То есть имеет место некое прерывание (цикла контакта), которое было адаптивно там и тогда, в том контексте, где имела место травмирующая ситуация. В той ситуации человек действовал определенным способом, который был призван защитить его от страдания. А потом привык действовать так и забыл: как, когда и почему это началось.

Контекст со временем проходит, а способ действия остается, становится стереотипным, универсальным, закостенелым и застывшим, не оставляющим выбора действовать иначе. И когда этот способ больше не работает и начинает доставлять ощутимое страдание в настоящем, человек обращается за психологической помощью, приходит к вам на сессию и приносит вместе с собой в ваш кабинет этот свой способ (паттерн) или целый набор таких «способов».

Клиент, приходя к вам, обычно настроен просто «поговорить про…» — то, что Ф. Перлз называл «эбаутизмом».

Эбаутизм — это стереотипный подход к решению проблемы: обсудить, подумать, как сделать правильно, потом осуществить. При этом, чаще всего клиент хочет избежать проб и ошибок и застревает в обсуждении и раздумьях, не предпринимая никаких конкретных действий. И тогда мы сталкиваемся со следующей ситуацией: на терапии клиент раз за разом (иногда годами) обсуждает с терапевтом свою жизнь, проблемы, многое понимает про себя и «осознает», а в жизни ничего не меняет… Знакомая ситуация?

Так как же с этим работать?

Гештальт-терапия, на мой взгляд, в полной мере отвечает на этот вопрос, т.к. по своим ценностным истокам она феноменологична, экзистенциальна и экспериментальна.

Именно экспериментальность гештальт-терапии дает нам возможность поиска новых творческих способов взаимодействия человека со средой, вместо стереотипного хождения по кругу рациональных рассуждений.

Эксперимент в терапевтической сессии — это инструмент, позволяющий сконструировать пространство, в котором для клиента становится возможным действовать новым способом, получить новые переживания с целью завершения незавершенной ситуации. Т.е. эксперимент — это интервенция терапевта, в результате которой клиент сталкивается с переживанием нового опыта.

Также мне нравится трактовать эксперимент, как овнешнение внутренних процессов клиента в реальное физическое пространство терапевтической сессии с целью выработки новых путей творческого приспособления, актуальных в «здесь-и-сейчас» контексте клиента.

pl

В чем же преимущества такого «овнешнения»?

  1. Диагностика: у вас есть реальная возможность исследовать способ прерывания клиента, посмотреть как он это делает, вместо того, чтобы слушать его рассказы «про это».
  2. Эксперимент побуждает клиента находиться в активной позиции, предпринимать действия, искать возможности.
  3. Провоцирует на нестереотипность.
  4. Эксперимент всегда находится в настоящем, позволяет актуализировать «застывшие» переживания, фокусироваться на них здесь и теперь, обеспечивает поддержку для их разворачивания.
  5. Носит игровой характер (в отличие от рациональности, правильности и сухости «рассуждений про»).
  6. Расширяет осознавание (awareness) клиента (в противовес рациональному сознаванию, понимаю).
  7. В результате дает возможность получения нового опыта и выработки нового способа действия в безопасных условиях сессии.

Т.о., терапевтический эксперимент позволяет развернуть застывшую форму, перейти от статики к динамике.

str



Почему же многие начинающие (и не только) терапевты боятся предлагать клиенту эксперимент?

Здесь есть целый ряд возможных причин:

  1. Неизвестность: исход эксперимента невозможно знать заранее. Если, конечно, вашей целью не является «делание осознавания» клиенту того, что он, по вашему мнению, должен осознать. Я лично наблюдала ситуации при очной супервизии, когда терапевт предлагал клиенту эксперимент только лишь для того, чтобы тот осознал про себя вещь, очевидную для терапевта. В ходе эксперимента у клиента разворачивались совсем другие процессы, терапевт упорно «подталкивал к осознаванию», нарываясь, естественно, на сопротивление. В итоге терапевт злился на клиента, что тот не соответствует его ожиданиям, да еще и в присутствии супервизора, а клиент так и остался растерянности, не понимая, чего от него хотят. Чтобы избежать таких ситуаций, стоит просто принять тот факт, что исход эксперимента неизвестен. Да, это всегда несет в себе определенную долю риска, но именно это, помимо прочего, отличает психотерапию от психологического консультирования.
  2. «Ящик Пандоры»: «А вдруг во время эксперимента попрет такое, что я с этим не смогу справиться?» Если вам в голову пришел этот вопрос, то я вас поздравляю! Во-первых, вы только что обнаружили причину, по которой и ваш клиент судорожно цепляется за старый опыт. Во-вторых, вы сформировали замечательный запрос для личной супервизии! Подспудный и необсуждаемый страх «вдруг попрет что-то эдакое» — причина негласного контракта между терапевтом и клиентом, согласно которому они вежливо и мило взаимодействуют в рамках консультирования, так и не рискуя двигаться к реальной терапии.
  3. Страх показаться банальным: «фу, опять этот пустой стул!», ну или в крайней степени: «фу, опять спрашивать про чувства!». Да. Опять. Не нравится стул — придумайте кресло или подоконник. Экспериментируйте с атрибутами эксперимента. Но не забывайте про смысловые истоки и первоначальное назначение формы.
  4. Травмирующий опыт терапевта: неудачно проведенный в прошлом эксперимент. И хотя я бы еще поспорила над формулировкой «неудачность эксперимента» (не бывает неудачных экспериментов — бывает неассимилированным полученный опыт), я не раз слышала от начинающих коллег что-то типа «пробовал — не пошло», «это было ужасно» и (самое страшное!) «клиент не вернулся!» В этом месте опять примите мои поздравления — те же, что в пункте 2.
  5. Клиентский опыт терапевта. Ни для кого не секрет, что терапевтический стиль складывается сначала из подражания учителям, а уж потом кристаллизуется в процессе многолетней учебы и практики, подпитываясь из ядра личности. И вполне логично, что если ваш терапевт (терапевты) никогда с вами не использовали технику того же, к примеру, пустого стула, то вы понятия не имеете, в чем внутренний смысл этого процесса и какая от него польза вашим клиентам. Именно поэтому я горячо рекомендую посещать как можно больше профессиональных мероприятий, интенсивов, конференций, мастерских и семинаров разных тренеров, внимательно наблюдать за работой коллег во всем стилистическом разнообразии и не стесняться занимать клиентскую позицию в учебных группах.
  6. «Это просто не в моем стиле». Правда? А вы еще учитесь или уже закончили? А как давно практикуете? А как много пробовали и с каким, на ваш взгляд, успехом? А супервизии берете? Простите за мою наглость, но для меня это звучит примерно как фраза от клиентки: «Мне просто не нужны отношения — и все тут!» Конечно, может это зрелое, осознанное и взвешенное решение, но чтобы это исследовать, я вопросы все же позадаю. Если мои вопросы не вызывают у вас напряжение и не являются проблемой, и вы при этом гештальт-терапевт — то я осмелюсь предположить, что мы просто по-разному трактуем «эксперимент». Хотя возможны варианты. Например, одна моя коллега, гештальт-терапевт, в принципе не работает со сновидениями — просто потому, что ей самой никогда не снятся сны. И это никак не мешает ей быть прекрасным специалистом.
  7. Мода на диалоговый подход. При поверхностном знакомстве с феноменологической и диалоговой моделями гештальт-терапии может возникнуть (и часто возникает) заблуждение, что эксперимент — это прерогатива приверженцев первой модели. Это не так. Да, я ясно помню фразу Маргариты Спаньоло-Лобб: «Если клиент говорит гештальт-терапевту о ссоре со своим сыном, то раньше бы терапевт предложил ему пустой стул, а теперь мы спрашиваем: Где в твоем теле отзывается это, когда ты говоришь это мне?» Но из этой фразы не следует, что теперь гештальт-терапевты не экспериментируют, а просто сидят и разговаривают. Вторая интервенция во фразе Маргариты тоже является экспериментом. Существует методологическая разница в проведении эксперимента в рамках феноменологической и диалоговой моделей. И разница эта, на мой субъективный взгляд, заключается в позиции терапевта. В первом случае терапевт выступает фасилитатором, сопровождая разворачивание процессов клиента, но не становится участником этих процессов, оставаясь в стороне (как, например, в случае работы с не раз упомянутым пустым стулом). Во втором случае процессы разворачиваются на границе контакта между терапевтом и клиентом, и они оба принимают участие в экспериментальном со-творчестве новой формы, которую эти процессы могут принять.

 

На обучающих семинарах по гештальт-терапии мы часто можем наблюдать разнообразные эксперименты с использованием группового ресурса. Ниже я привожу разнообразные виды экспериментов, которые можно предложить клиенту в рамках терапевтической сессии в своем кабинете.

3

Итак, по форме работы можно выделить следующие виды экспериментов:

1. Эксперименты с ролевым моделированием отношений.

Как один из массы возможных примеров, я могу предложить клиенту буквально поменяться ролями. Я пересаживаюсь на его место, принимаю его позу и повторяю его слова, а он, занимая позицию терапевта, как-то переживает и реагирует на меня. В ходе одного из таких экспериментов, сидя на месте клиентки в ее позе, я почувствовала такую тяжесть и невозможность дышать, что мне захотелось расплакаться (чего она, кстати, себе не позволяла), а клиентка в этот момент, сидя в кресле терапевта, со слезами воскликнула: «Ты сейчас очевидно нуждаешься в килотоннах любви и тепла, но не можешь сказать об этом!». Так через проекцию мы смогли выйти на переживания и потребности, которые раньше были ею заблокированы, и этот момент она не раз еще вспоминала, как потрясший ее. Кстати, что касается ролевых моделей в диалогическом подходе: горячо рекомендую почитать статью Олега Немиринского про реальный и символический планы отношений между терапевтом и клиентом, и метод «челнока» между ними.

2. Театрализованная экспозиция, отражающая внутриличостные процессы; символические эксперименты.

Здесь речь идет как раз об овнешнении внутренних элементов психического поля клиента в реальное физическое пространство сессии, и придание им динамики. Не ограничивайте свою фантазию, в ход может пойти все, что попадется под руку: игрушки, подушки, стулья, картины на стене, комнатные растения, книги, салфетницы… Так, например, я могу попросить клиентку расставить на полу игрушки или статуэтки, символизирующие членов ее семьи, структурировав эту систему так, чтобы она соответствовала ее отношениям с каждым из них. После этого можно попросить ее представлять себя на месте каждого члена семьи и говорить от его имени. Как пример, может оказаться, что мать клиентки в этой системе находится слишком близко к ней и загораживает все вокруг, и клиентка чувствует необходимость ее отодвинуть. Здесь же можно попробовать варианты: как и насколько отодвинуть.

Или, например, если мы с клиентом говорим о «перебрасывании ответственности», я могу дать ему салфетницу и предложить бросать ее мне каждый раз, когда он осознает, что в этот момент нашей беседы он не хочет брать ответственность на себя.

Или если клиентка каким-то образом постоянно в ходе сессии включает в наши отношения подругу («А вот Аня мне советует…», «А Аня бы сейчас на меня наругалась…» и т.д.), я могу выделить «Ане» место в физическом пространстве нашей сессии, поставив рядом с клиенткой стул или положив с ней рядом на диван подушку-«Аню».

Тут действительно можно привести еще массу примеров. Но на то он и эксперимент, чтобы вместо использования готовых форм со-здавать вместе с клиентом свои, актуальные для вашего «здесь-и-сейчас» процесса.

3. Эксперименты по построению вербальной коммуникации.

Часто используются при работе с интроектами. Так, например, популярный интроект «мужчинам нельзя плакать» можно разбить на 3 смысловых блока, экспериментируя с каждым отдельно. 1) «мужчинам плакать нельзя»: всем ли мужчинам или только определенным? мужчинам любого возраста или только взрослым? а женщинам можно? 2) «мужчинам плакать нельзя»: в принципе плакать или только определенным образом? а рыдать можно? а просто прослезиться, не всхлипывая? а кричать от боли? а когда плакать хочется, что делать вместо этого? 3)»мужчинам плакать нельзя«: нельзя или не положено, неловко? а перед кем неловко? и кем не положено? во всех ли ситуациях нельзя? или в каких-то можно? в каких, например? Ну и так далее. Смысл в том, чтобы у клиента появилась возможность «разжевать» интроект, попробовать его на вкус, критически рассмотреть с разных сторон и осознанно выбрать, какие его аспекты он хочет ассимилировать, а от каких готов отказаться.

4. Эксперименты, связанные с телесной феноменологией клиента.

Этот вид экспериментов наиболее часто используется гештальт-терапевтами. Здесь принцип прост и, я думаю, всем хорошо знаком: терапевт не только и не столько слушает, что ему говорит клиент, сколько наблюдает за тем, как при этом живет его тело. И когда терапевт замечает некоторые телесные проявления (постукивание ногой, «придушивание» себя, сжатие губ, дрожь в теле, изменение громкости голоса, изменение положения корпуса тела, появление слез и т.д.), он обращает на это внимание клиента, делая это доступным для его осознавания. Если в этом проявлении мало энергии, терапевт предлагает усилить (амплифицировать) это, пока энергия напряжения не вырастет настолько, чтобы из этого напряжения родилось какое-то действие, потенциал движения. И этот потенциал уже можно разворачивать адресно.

5. Эксперименты с метафорами, фантазиями и сновидениями.

Про работу со сновидениями в гештальт-подходе (одна из моих любимых сфер) написано немало прекрасных статей, и потому я не буду здесь на этом останавливаться.

Интересной и плодотворной для терапии является работа с фантазиями. Через фантазии можно выйти на тот новый опыт переживаний, который клиент запрещает себе в реальности. Как маленький пример, я часто использую вопрос «а если бы»: так, если клиент говорит «мне нечего ей сказать», или «мне ничего не хочется с этим сделать», то я могу спросить: «А если бы было что сказать (сделать), то что бы это могло быть?» И тогда клиенты часто отвечают: «Нуу, если бы было, то я бы наверное…» и постепенно эта фантазия набирает динамику, свободу, силу и энергию и разворачивается в своей полной форме.

В принципе, любое свернутое переживание можно разворачивать в фантазию. «Я не могу так больше жить, но мне страшно даже думать о разводе с мужем» — «Представь, что прямо сейчас это уже случилось, ты уже развелась. Расскажи мне, как ты это переживаешь?»

6. Эксперименты по работе с полярностями. Как и в случае с работой со сновидениями, я не буду подробно останавливаться в этом месте, т.к. про полярности можно найти много интересного и полезного материала.

7. Эксперименты с пространством.

Например, экспериментирование с физической дистанцией между терапевтом и клиентом (как клиент переживает приближение/отдаление).

Приведу другой пример: у меня была клиентка, обесценивающая все свои достижения. Т.е. весь новый и ценный опыт как будто «вылетал в трубу», вместо того, чтобы быть ассимилированным, обогащать фон, становиться ресурсом и расширять ее представления о собственной личности. В течение долгого времени она работала над новым масштабным проектом, преодолевая собственные страхи и барьеры. Проект имел ошеломляющий успех, а на следующий же день она пришла на сессию совершенно подавленная, с низкой энергией, полностью отрицая свое авторство в этом проекте и свои, казалось бы, очевидные достижения. Все мои попытки похвалить ее натыкались на «да, но…» И тогда я предложила ей представить в пространстве кабинета шкалу, путь, который символизировал бы все стадии ее работы в этом проекте. После этого она стала в самом начале этой «шкалы», актуализировав свое состояние страха и напряжения в тот момент. Ее буквальные слова: «Я не смогу, я не справлюсь! Ни один живой человек не в силах осуществить такую грандиозную задумку!» Постепенно, шаг за шагом, очень медленно, она прошла этот «путь», осознавая свое состояние на каждом этапе и перечисляя, что конкретно она сделала, чтобы продвинуться дальше. Когда «путь» был пройден, я предложила ей вернуться в самое начало, когда она чувствовала себя неспособной осилить всю эту громадную работу, и спросила, что она чувствует к себе же на финишной прямой и что ей хочется сказать. Какое-то время она стояла совершенно ошеломленная, глядя в пространство в конце «шкалы», а потом сказала: «Ну и дура же ты, Лена!.. Но, блин, гениальная дура! Да тебя сейчас должно распирать от гордости! Бери отгул и марш на массаж, по магазинам и вообще: баловать себя и праздновать!» Оставшуюся часть сессии я разделяла с ней этот праздник.

Это, пожалуй, основные виды экспериментов, которые я собиралась осветить. Уверена, список этот можно продолжать еще долго…

Также стоит отметить, что эксперименты также можно подразделить на:

1)эксперименты для свободного исследования — когда нет предварительного плана о том, что будет пережито клиентом

2) эксперимент, структурированный для получения опыта определенного типа, который может быть смоделирован заранее. В этом случае, у терапевта есть представление об определенной стадийности переживаний (например, в случае работы с горем). Но эту модель не стоит понимать как аксиому: мы можем прогнозировать стадийность переживаний, но не единственно возможный результат, к которому «должны привести клиента». Терапевт — не «делатель» осознавания клиента.

2-300x126

Итак, как же правильно выстроить эксперимент в ходе сессии с клиентом?

Фазы эксперимента и цикл контакта

(эта часть статьи практически полностью взята мною из «Руководства по гештальт-терапии» Ирины Булюбаш)

  1. Идентификация фигуры.

Иногда терапевт предлагает эксперимент, когда клиент совсем не готов. Чаще всего в таких случаях терапевт попросту не знает, что делать дальше и неосознанно избегает переживание неопределенности, или пытается таким образом сбежать от своих неосознаваемых переживаний.

Важно хорошо проработать преконтакт, выявить основной конфликт клиента, парадокс, способ прерывания контакта. По свой сути, эксперимент — это конфронтация с прерыванием клиента, о котором говорилось в самом начале этой статьи. Эксперимент создается в зоне эмоционального напряжения, а не от нечего делать.

После того, как терапевт заметил фигуру, он проверяет точность своего восприятия и степень интереса клиента. Важно также учитывать, чтобы элементы композиции эксперимента отражали элементы психического поля.

2. Терапевт предлагает эксперимент клиенту, поддерживая его Эго-функцию.

Оценивается равновесие между тревогой и интересом у клиента, т.к. отсутствие того или иного настораживает.

3. Оценка риска — поиск степени продуктивной конфронтации.

У каждого клиента своя степень готовности к риску. В ходе эксперимента важно соблюдать баланс между тревогой и безопасностью: чтобы, с одной стороны, не травмировать клиента, но, с другой стороны, не избежать нового опыта.

В ходе эксперимента важно очень внимательно относиться к феноменологии, делать паузы, фокусироваться на переживаниях клиента:

1) попросить его остановиться, осознавать свое дыхание и состояние

2) напомнить, что терапевт находится здесь для поддержки

3) придвинуться/отодвинуться

4) как вариант, при работе (да, снова он!) с пустым стулом, я предупреждаю клиентов, что я в данный момент просто «голос за кадром», и сейчас важен их собственный процесс.

4. Развитие эксперимента — это совместное творчество терапевта и клиента, рождающееся из актуального поля «здесь-и-сейчас».

5. Завершение эксперимента.

Клиент выходит из роли и хочет приостановить эксперимент, поворачивается к терапевту, энергия снижается. Это — очень важная точка! Это — выбор клиента, а не терапевта. Можно задать вопрос: «Ты хочешь закончить эксперимент, сделать паузу или двинуться в другом направлении?»

6. Ассимиляция.

Оставляйте минимум 10 минут для обсуждения! Бывает так, что в эксперименте много энергии, и вы уже по ходу понимаете, что едва успеваете завершить к окончанию сессии. Лучше остановить эксперимент, а в оставшееся время обсудить полученный опыт, чем довести до конца и завершить сессию без ассимиляции. В ходе обсуждения итогов эксперимента важно не навязывать свое мнение. Это сложнее, чем кажется. Часто бывает так, что терапевт и клиент оценивают как важные совершенно разные части опыта, полученного в эксперименте. Если что-то, на ваш взгляд, ценное и ключевое клиент «проскочил», максимум что можно сделать — мягко уточнить этот момент, оставляя клиенту право выбора относиться к этому так, как он сам решит. Также необходимо интегрировать полученный опыт с первоначальным запросом, который клиент озвучил в начале сессии. А в самом конце можно спросить: что клиент будет делать с этим после сессии?

В завершении хочу добавить, что хоть эксперимент и является важным инструментом гештальт-терапевта, не стоит переоценивать его значимость. Суть нашей профессии не сводится к использованию методов, инструментов и техник. «Высокая инструментально-техническая оснащенность» сама по себе не делает происходящий процесс психотерапией, если за этим больше ничего не стоит.